МирЭк Junior: Что такое мировая экономика?
Лекцию, в ходе которой ученики знакомились с мировой экономикой, провел академический руководитель образовательной программы «Мировая экономика» Игорь Алексеевич Макаров.
В ходе лекции Игорь Алексеевич рассказал о специфике экономики как науки, особенностях ее методов, предпосылках экономических моделей, принципах их использования и ограничениях. Также он обозначил 3 основных подхода к мировой экономике и предложил к размышлению 25 нерешенных задач, стоящих в этой области знаний и наиболее часто обсуждающихся на научных конференциях и в политических дебатах.
Возможно, именно вы предложите решение каждой из них.
Материалы лекции доступны в наших социальных сетях:
Вконтакте: https://vk.com/mirec_junior
Telegram: t.me/hsejunior18
Меня зовут Игорь Алексеевич Макаров, я работаю на департаменте Мировой экономики доцентом и руковожу бакалаврской образовательной программой «Мировая экономика». Соответственно, если решите к нам поступать через год или через два, вполне возможно мы с Вами встретимся
Я рад всех здесь видеть и надеюсь, что этот год и школа Мирэк Junior для Вас удачно и интересно сложится. Сегодня я Вам хотел прочитать короткую лекцию по поводу того, что вообще такое мировая экономика, что она из себя представляет, какие инструменты используют международные экономисты и какие темы изучают, чем они отличаются от обычных экономистов. Для того, чтобы Вам было понятно, что это такое и куда Вы попали. Наверное, я начну.
Наверное, сначала я рассажу Вам вообще о том, что такое экономика, о специфике этой науки, а потом расскажу собственно о мировой экономике. Мировая экономика – это часть экономики, хотя, с одной стороны, часть, а с другой стороны, как Вам Леонид Маркович на прошлом занятии рассказывал: «нет экономики кроме мировой экономики». Рассказывал, да? То есть, с одной стороны, мировая экономика – это составная часть экономической системы и экономики как науки, но с другой стороны, это и есть экономика, потому что любой экономический агент, работающий на национальном уровне, в любом случае связан с международным уровнем массой разных связей: он что-то импортирует из-за рубежа, какие-то технологии оттуда заимствует, он в курсе информации, которая курсирует на международном уровне, он зависит от цен, которые складываются на международном уровне. Например, если он живет в России, то он очень сильно зависит от нефти. В этом плане, действительно, нет экономики, кроме мировой экономики, хотя наука мировая экономика (internationaleconomics) – это все-таки часть экономики (economics).
В чём же особенность вот этой самой экономики? В чём специфика экономики как науки? И чем она отличается от других наук? Ну, в первую очередь, наверно, самое главное отличие состоит в том, что в экономике, как и во многих других общественных науках, в отличие от физики, скажем, невозможен эксперимент. Ну, или почти невозможен. То есть как физики получают свои законы? Например, Галилей поднимался на Пизанскую башню, сбрасывал оттуда шары и смотрел, как они падают. И выводил оттуда закон всемирного тяготения…точнее свободного падения… И так далее. В экономике такого не бывает. Эксперименты проводить в экономике нельзя, ну или как я вот в скобочках написал, «почти» нельзя.
На самом деле, конечно, эксперименты проводятся, но они не являются основной частью экономики. В данном случае, чтобы вы понимали какие эксперименты возможны в экономике сошлюсь на эксперимент авторства нобелевского лауреата 2002 года Вернона Смита. Он собственно получил свою Нобелевскую премию за разработку лабораторных экспериментов. Это классический эксперимент, в котором он иллюстрировал законы рынка и их эффективность. Простым студентам, примерно как вы сидите сейчас, он раздавал жетоны. Вот, например, Вам бы отдал жетон, если бы я был Верноном Смитом… Вам раздал эти жетоны, и потом сказал, что я готов бы был от Вас принять эти жетоны по 100 рублей за каждый. А вот Вам сказал бы, что от вас я готов принять жетон за 50 рублей. Ещё кому-то дал жетон и готов был принять его за 10 рублей. Ещё дал жетон другим, сказал, что приму его за 1000 рублей. Каждому дал жетон и каждому назвал бы разную цену, по которой я готов бы был этот жетон купить, и сказал бы дальше, что Вы можете обмениваться этими жетонами как хотите. Вы можете платить друг другу, дарить их друг другу и в целом делать, что хотите. Моя обязанность заключается в том, что я заплачу каждому за жетоны ту цену, которую я Вам назначил. Как Вы думаете, у кого скопятся все жетоны? Совершенно верно! У того, кому я назначил самую высокую цену. Я Вас поздравляю, я Вам за каждый жетон дал бы 1000 руб. Вот это лабораторный эксперимент, который идеально описывает рыночную модель. Он проводился много раз и работал совершенно идеально, то есть всё время жетоны скапливались у одного и того же человека, которому назначалась более высокая цена. Но, более того, в более сложных моделях могут быть спрогнозированы связи между Вами или цены, по которым каждый из Вас продаст свой жетон. Есть, конечно, какие-то отклонения, но в целом с очень высокой точностью можно спрогнозировать, что будет определена цена, по которой Вы продадите все свои жетоны. То есть можно предсказать чуть ли не все сделки.
Это вот такой классический эксперимент Вернона Смита, который он использовал. Потом кстати эксперимент был доработан другим Нобелевским лауреатом Даниэлем Канеманом. Он что сделал? Он заменил жетоны на кружки, на кружке было написано название университета. Как Вы думаете, результат был такой же? Кружки были все одинаковые, они были с названием того университета, в котором учились те студенты. Кружки были абсолютно одинаковые ровно так же, как были одинаковые все жетоны. К чему мог привести эксперимент? Результат был такой, что некоторые люди хотели бы оставить кружки себе. И на самом деле для подавляющего большинства студентов цена, по которой они готовы были продать кружку, была выше, чем та цена, которую я готов заплатить за выкуп этой кружки. Это называется эффектом наделённости, и за открытие этого эффекта Канеман, среди прочего, получил Нобелевскую премию.
Так в чём же принципиальное отличие кружки от жетона? Жетон не обладает потребительской ценностью, жетон нужен только для того, чтобы его можно было обменять на деньги. Сами по себе они никакой ценности не представляют. Кружка представляет - она с названием Вашего родного университета. Вот поэтому люди кружку не очень хотели менять на деньги, продавать ее. Причём эффект не отличался бы, если бы точно такую же кружку можно было бы купить в магазине. У неё фиксированная цена, и все об этом знают. Но тем не менее они всё равно бы не хотели поменять эту кружку за ту цену, которая была рыночной и которая была бы действенна для жетона. То есть весь этот эксперимент шел прахом в условиях, если бы мы меняли жетон на кружку. Кружки можно поменять на ручки, ничего кардинально бы не изменилось. В общем смысл в том, что это должно быть что-то, что обладает потребительской ценностью. То есть ценность заключается не только в том, что можно только обменять на деньги. Ну, вот это, в принципе, пример лабораторных экспериментов, которые в экономике возможны, но они действительно во многом ограничены. Поэтому я и написал, что «почти» в экономике отсутствует возможность эксперимента.
Есть ещё социальные эксперименты. То есть то, что я описал - это лабораторный эксперимент, а есть социальный эксперимент. Можно проводить эксперименты в реальных условиях, так делается довольно часто. Возможно даже, что Вы, как учащиеся в школах, тоже попадали под такие эксперименты. Ну, например, нужно ввести какой-нибудь государственный экзамен. Для того, чтобы его ввести (обычно его вводят не сразу), сначала выбирают какую-нибудь контрольную группу, какие-нибудь школы, в которых этот экзамен сначала проводится, и смотрят какие там результаты, что стало с детьми, которые написали этот экзамен через год, два или несколько – всё зависит от того, зачем этот эксперимент. И после этого принимают решение: стоит ли вводить этот экзамен.
Вот это пример социального эксперимента. Также ещё широко применяется тестирование разных мер по борьбе, например, с бедностью. Представьте, в Бразилии хотят ввести меры по борьбе с бедностью. Один из способов победить низкий уровень образования, которые очень часто идет наравне с бедностью во многих регионах, это – обеспечение того, чтобы дети ходили в школу. Потому что дети там не ходят в школу, они заняты: помогают родителям, играют в футбол, занимается каким-нибудь «разносом» - какими-нибудь курьерскими услугами для зарабатывания денег. А надо, чтобы они ходили в школу. Один из способов - это ввести в школах бесплатное питание, то есть в каждую школу должны быть предоставлены нормальные обеды, и ожидание, что это приведет к тому, что дети начнут ходить в школу для того, чтобы там поесть. Потому что это не всегда удается в бедных семьях. Опять же такой эксперимент можно вводить по всей стране, и тогда это уже не эксперимент, а меры. А можно это протестировать на конкретных регионах, на конкретных школах и посмотреть: изменяется ли посещаемость в этих школах после того, как введён обед? А может быть бессмысленно вводить обед, если посещаемость всё равно не увеличилась? Вот такие социальные эксперименты широко проводятся, например, на муниципальном уровне в США. Практически всё опробуют при помощи таких экспериментов и таких пилотных программ в конкретных школах, кварталах, сообществах и так далее. Вот это тоже эксперимент, который проводится в экономике в реальных условиях. И, тем не менее, за исключением этих узких по возможности экспериментов, в экономике по большей части экспериментов нет. То есть, когда мы применяем какие-нибудь масштабные меры …ну… не знаю…Центральный банк меняет процентную ставку - повышает или понижает – конечно, мы не можем провести эксперимент, посмотреть к чему это приведет. Это делается один раз, и это уже приводит к необратимым последствиям.
В отличие от химии, где эксперимент делается по несколько раз, чтобы посмотреть какой результат будет лучше, в экономике так не получается. Вот поэтому экономика – это такая наука, которая, с одной стороны, использует методы многих естественных наук, в частности математики, физики, а, с другой стороны, она не может использовать эксперимент, как главный метод науки.
И во многом это связано с тем, что исторический процесс необратим. Можно было бы, конечно, посмотреть на каких-то исторических событиях, как это отражается, и в какой взаимосвязи это находится с сегодняшним днем. Были ли когда-то такие же программы применены в какой-то другой стране? И посмотреть на результаты, которые сложились там. Но, к сожалению, это не всегда даст нам однозначный результат, потому что то, что было в прошлом, не всегда может играть такую же роль в настоящем. Так, могут повлиять какие-то другие переменные, опять же мир меняется: школы, университет, муниципалитеты, - всё, к чему мы применяем наши меры. В общем все…как бы не повторялась история, то, что было актуально в прошлые времена, не совсем актуально сейчас. Из кризиса 2008 - 2009 годов выходили не совсем так, как выходили из Великой депрессии 1930-х годов, и это нормально, потому что условия, люди поменялись, и знания людей в том числе относительно этих экономических знаний поменялись. И вообще много, что поменялось, конечно, историю хорошо бы знать тому же экономисту. Вам история - это огромный плюс, но, тем не менее, возможности исторических параллелей, адаптации какого-либо исторического опыта всегда ограничены.
Вот, кроме того, ситуацию в экономике осложняет применение разных точных методов. Существует большое количество факторов, которые оказывают влияние, и всех их мы посчитать не можем. То есть, когда мы пускаем шар с Пизанской башни, мы можем определить ключевые факторы, которые на него влияют - это сила тяготения Земли, сила, с которой мы запускаем шарик, может быть, что-то ещё - и всё остальное мы знаем. В случае с экономическим поведением мы не можем всегда учесть все факторы. На людей влияет огромное количество различных состояний, и люди разные сами по себе, и далеко не все эти обстоятельства поддаются некоему обобщению. Поэтому как бы ни хотелось многим экономистам, экономика никогда не станет физикой. Экономика никогда не станет полностью точной наукой просто потому, что человеческое поведение постоянно меняется и не позволяет учесть все эти факторы, оказывающие влияние на тот или иной экономический объект.
С другой стороны, даже во внешней среде есть такое огромное количество факторов, которые мы не можем посчитать. Конечно, существует поведенческая экономика, которая пытается понять все процессы человеческой психики в мозгу, как бы их описать и понять, как они влияют на принятие тех или иных решений. Ну, в общем даже методы поведенческой экономики, хоть и бурно развиваются, но, конечно, все равно тоже могут дать лишь какие-то примерные выводы и представления. Поэтому экономика сталкивается с такими сложностям: с невозможностью применения лабораторных экспериментов и вообще экспериментов, с невозможностью проведения исторических параллелей и очень сложной сущностью человека.
Она вынуждена исходить из большого количества предпосылок, которые влияют на экономические законы. Собственно самая главная предпосылка вызывает, наверное, наибольший скепсис. Это то, что экономическое поведение рационально и направлено на максимизацию индивидуального благосостояния – в случае с прибылью и, в случае с тем, что называется полезностью. То есть мы исходим из того, что человек рационален, что он максимизирует свою полезность, но он хочет иметь больше денег, больше потреблять, он хочет максимизировать свое удовольствие и т.д. И тогда мы используем такую предпосылку, понимая при этом, что, конечно, в отношении каждого конкретного человека эта предпосылка так себе работает, потому что человек гораздо сложнее и является он Homo Sapiens, а не HomoEconomicus.
Но, тем не менее, когда мы описываем и строим модели, например, мы используем модель, в которой мы имеем Homo Economicus. Да, это несовершенство, но вот вполне возможно, что ничего лучше придумать и нельзя, потому что иначе мир будет слишком сложный. Но несмотря на то, что каждый человек рационален и исходя из того, что он рационален в максимизации своей полезности, мы можем что-то предсказывать. То есть, зная возможные выборы, которые стоят перед человеком, мы можем, благодаря экономике, сказать, какой выбор он сделает, какой выбор приведет к максимальной для него максимизации его благосостояния и полезности. Таким образом, мы можем предсказывать поведение человека, формализовать его в каких-то системах управления, чем собственно экономика и занимается.
В современной экономической науке исходят из того, что экономика - точная наука. Хотя я сказал, что полностью экономика точной наукой не является, тем не менее, экономисты считают, что они занимаются точной наукой. Более того, многие из них считают, что экономика – это какая-то такая универсальная наука для всех социальных процессов. Появляются всякие книжки, например, «Фрикономика». Не знаю, может быть, многие из Вас читали ее или видели. «Фрикономика» - это такая книга или даже серия книг, недавно вышедшая, в которой экономические методы применяются к совершенно разным социальным процессам, не связанным непосредственно с экономикой. То есть с помощью экономических методов можно понять: насколько первый ребёнок успешнее, или успешнее второй ребёнок… Или например, насколько траты футбольных клубов влияют на результат, на их место в турнирной таблице или на количество трофеев, которые они завоевывают. Сейчас можно экономическими методами предсказать, насколько, ну, не знаю, успешнее будут браки, если процесс регистрации брака займёт не один день, а несколько месяцев. То есть экономические методы всё чаще применяются к процессам, которые чисто с экономикой не связаны. Ну, я привел пример случая с семейной жизнью, со спортом. Некоторые относятся к этому очень скептически, другие считают, что это очень важный шаг для того, чтобы экономика стала важной универсальной наукой, шаг к тому, чтобы экономика объясняла социальные процессы так же, как физика – природные явления. То есть тут есть сомнения, но некоторые этим занимаются. Другие относятся к этому скептически, но, тем не менее, такая тенденция есть, что экономика становится всё более и более универсальной.
Ну, и понятно, что экономика использует свой универсальный язык - математику. То есть именно с помощью математики в обычных экономических моделях происходит предсказание поведения обычных экономических агентов, собственно и даются какие-то рекомендации. Математикой пользуются для построения моделей. Моделирование - это основной метод экономики.
В принципе любая национальная экономика, как и экономика страны функционирует как некий рынок, где взаимодействуют рациональные экономические агенты, системы, индивиды - друг с другом. Одни обеспечивают спрос, другие обеспечивают предложение, короче вот спрос и предложение пересекаются, и вот всё возникает при пересечении спроса и предложения. Ну вот поэтому возникают равновесная цена и количество - появляется оптимум и равновесие.
Экономика, как наука, смотрит на страну, как на национальное хозяйство. При этом понятно, что модели – то, что является главным методом в экономике – они имеют массу ограничений. Ограничения связаны с предпосылками, например, когда мы говорим о человеке как о рациональном человеке. Эта предпосылка так себе работает (и рациональность может быть разной). Но, тем не менее, мы из этой предпосылки и исходим. Чтобы вы понимали - в каждом конкретном случае она неточна. И ииспользуя эти модели, мы рассматриваем всех индивидуумов, все фирмы, все страны одинаково, что, конечно, довольно глупо. Мы рассматриваем всех людей как одинаковых, все они максимизирует прибыль, хотя мы все понимаем, что люди разные. Точно также и многие «ортодоксальные экономисты» рассматривают все страны более-менее одинаково, считают, что одинаковые цели применимы более или менее для всех стран, хотя это совершенно неверно. Страны различаются по культуре, различаются по своей истории, по своему менталитету. Это, конечно, влияет на экономическое поведение, но экономические модели практически не способны это уловить. Вот у нас нет, к сожалению, нет возможности здесь показывать видео. Но я иногда показываю своим студентам первого курса видео, которые легко можно найти наYouTube. Там Министр иностранных дел России, Сергей Лавров, посещает с государственным визитом Фиджи. Посмотрите на досуге, это очень забавно: как там его приминают, какое у него лицо, когда он смотрит на все эти костюмы, на обряды, которыми сопровождается государственный визит. Там в один момент кажется, что его сейчас посадят на кол. У него довольно испуганное лицо в этот момент. На самом деле, это выглядит забавно, но собственно это показывает то, что экономика Фиджи должна быть тоже как-то по другому устроена, наверное, чем экономика каких-то других стран. К сожалению, модели не всегда способны это уловить. По поводу моделей - это просто был показательный пример (по Фиджи). Понятно что индийская экономика с кастами со строгим разделением общества на эти касты, без возможности полноценного взаимодействия между кастами тоже выглядит совершенно по-другому, чем экономика Западных стран или экономика России. Российская ментальность с советским наследием тоже немного другая в плане отношения к рынку и в плане принятия рыночных сделок, чем западная ментальность. Вот эти вещи должны быть учтены, но модели, к сожалению, все это учесть не могут.
Предполагается, что простые модели, школьные модели могут в принципе со временем усложняться. Мы вносим новые переменные, специализированные под конкретные страны, скажем, мы можем, в конце концов, моделировать индийскую экономику, вводя в модель разделение на касты. То есть теоретически это возможно, есть даже такие работы, в которых это делается, но тем не менее это слишком трудоёмко: разработать адекватную модель для каждой страны занимает много времени. Уже надо принимать какие-то решение, а модели нет, поэтому это сложно с практической точки зрения. С теоретический точки зрения, это конечно тоже сложно. В конце концов, мы можем вводить все новые и новые предпосылки, заменять неверные предпосылки верными, делать модель точнее и точнее, но рискуем попасть к тому, что … Есть такая притча Борхеса, которая повествует об империи, в которой картографы достигли такого уровня мастерства, что смогли сделать точную карту страны, которая полностью передает настоящую действительность, и сделали эту карту в натуральную величину. То есть, когда мы строим модели, мы рискуем, усложняя и приближая к реальности, рискуем добиться того, что мы нарисуем эту карту в натуральную величину, и она будет настолько громоздкой и неудобной, что пользоваться ей будет нельзя.
Собственно ценность модели состоит в том, что она устраняет все ненужное, все лишнее, все детали, концентрируясь на важном, так же как карта. Карта мира делает также: она показывает контуры континентов, не принимая во внимание мелкие детали, которые нас не интересуют. То же самое делает модель, а, делая ее точнее, мы делаем ее менее практичной. При этом если мы слишком далеки от того, чтобы быть точными, то такая модель зачастую упускает важные детали. Нам важно понимать, важны ли детали или нет. Поэтому целый ряд экономистов с мировым именем считают экономику и работу экономистом - в большей мере искусством, чем наукой. Искусство в большей мере состоит в том, чтобы понять, какая модель лучшего всего работает в этих условиях, и где надо остановиться на пути уточнения этой модели и приближения ее к реальности. Никаких готовых рецептов нет, поэтому этим и интересна экономика как наука, в отличие от физики, где тоже есть разные взгляды и используются разные системы координат, разные типы физики для явлений разных размеров, но тем не менее в физике более или менее понятно, какие законы где действуют. В экономике непонятно – нужно подобрать ту модель, которая лучше всего подходит к этим условиям. Часто это бывает сделать очень сложно.
Собственно давайте теперь перейдём к мировой экономике. Что это такое? Есть разные взгляды на мировую экономику. Нельзя сказать, что какие-то из них правильные, а какие-то нет. Просто это разные взгляды, и люди по-разному трактуют. Вот в Советском Союзе мировую экономику обычно изучали как (не было дисциплины мировая экономика) экономику зарубежных стран. Ну вот такое советское наследие. Мировую экономику рассматривали, как экономику стран. Вот есть такие страны A, B, C, D. Одна - США, вторая - Германия, третья – Эфиопия, четвертая - Россия или раньше СССР. В миреони существуют, в каждой стране действуют свои законы.
Экономику Западных стран надо хорошо знать, потому что они наши стратегические конкуренты, тогда было правильнее говорить, идеологические противники. И так или иначе мировая экономика сводилась к изучению экономики этих стран. Взаимодействие между ними тоже исследовалось в какой-то степени, но довольно мало, в основном просто изучались отдельные страны.
Сейчас все шире распространено понимание мировой экономики в таком виде, когда под мировой экономикой понимаются экономики зарубежных странах и отношения между странами. Эти линии, которые изображены - это международная торговля товарами и услугами, международное движение капитала (инвестиции из одной страны в другую), научно-технический обмен, международная миграция (перемещение людей из одной страны в другую). Вот это все – международные экономические отношения.
Мировая экономика рассматривалась, как совокупность экономик отдельных стран и отношений между ними. Такой взгляд на мировую экономику до сих пор преобладает в обществе, и дисциплина international economics, которую мы иногда переводим, как нашу ОП, иногда мировая экономика -это worldeconomy, но вообще такой дисциплины, как worldeconomy нет. Есть дисциплина international economics. Иногда мы так тоже переводим.
Вот именно такое представление о мировой экономике. Обычно изучается экономика отдельных стран, и международная торговля, есть целый массив теорий международной торговли (теория абсолютного преимущества, сравнительного преимущества и т.д.). Есть целый массив теорий о международных инвестициях. Почему страны, компании вкладывают в разные страны? Почему они строят и часто переносят производство за рубеж? Сейчас, наоборот, некоторые производства возвращаются в развитые страны, бывает такое явление, как «решоринг». Перенос производства за рубеж называется «офшоринг», а возврат производства - «решоринг». Почему они это делают? Есть целый пласт теорий. Почему люди мигрируют? Опять же есть целый набор теорий в этом направлении. Всякий международный обмен является объектом изучения мировой экономики, понимаемой в таком ключе. Кроме того, надо сказать, что именно в таком ключе мировая экономика рассматривается, как часть экономики, как науки. Взаимодействия между странами строятся по тем же принципам, что и взаимодействие между людьми внутри стран. Мировая экономика - некий рынок, на котором компании из одних стран обеспечивают спрос на товар, а компании из других стран обеспечивают предложение этого товара. Просто эти компании находятся в разных странах, но появляются некоторые усложнения, когда мы переходим с национального уровня на международный.
Эти усложнения связаны с тем, что есть таможенные тарифы, которые увеличивают стоимость товаров при переходе через границу. Есть барьеры при перемещении рабочей силы (визы, разрешения на работу и т.д.), есть барьеры при перемещении капитала, они не такие большие, но все же они есть, например, барьеры, связанные с валютными рисками. Надо переводить деньги из одной валюты в другую, и это тоже ведет к некоторым дополнительным рискам и дополнительным издержкам для компаний. То есть в принципе мировая экономика рассматривается как национальная экономика, только с дополнительными усложнениями, которые возникают на национальной границе в связи с барьерами. Это довольно серьезное усложнение. Очень непросто рассматривать и анализировать, поэтому этому посвящены целые тома литературы. То есть сама по себе мировая экономика - сложная дисциплина, но, по большому счету, она просто является разновидностью и элементом экономики. В этом плане она просто часть economics, смещенная на международный аспект.
Есть еще один подход к мировой экономике, который, в общем, распространяется все шире. Раньше он существовал несколько отдельно, сейчас все больше сливается с традиционной экономикой. Такой подход у нас на факультете доминирует – восприятие мировой экономики как некой системы. ТТо есть это не просто совокупность национальных экономик и связей между ними, но это еще и самостоятельная система. Она называется мировая экономика и международная среда, однако взаимодействие внутри этой системы отличается от взаимодействий внутри национальной экономики. Отличия эти могут быть довольно серьезными, они связаны с тем, что на международном уровне у нас любые решения принимаются (если мы говорим про страну) в рамках горизонтального типа принятия решений вместо вертикальных. Что имеется в виду? Внутри каждой страны у нас есть государство, которое обладает правом принуждения, применения силы, правом установления законов, которые не могут быть нарушены и оспорены, даже если Вы с ними не согласны. То есть существует некий субъект, который сверху регулирует все отношения, а вот на международном уровне такого субъекта нет. Нет мирового правительства, к счастью, или, к сожалению, скорее - к счастью.
Мирового правительства нет, но страны взаимодействуют между собой по многим вопросам. Они взаимодействуют горизонтально - ни одна из них не является лучше других. Это совершенно другой тип взаимодействия, который сильно отличается от того, что происходит на национальном уровне. Именно поэтому международные взаимодействия имеют некоторые особенности, которые больше, чем просто дополнения каких-то барьеров и чего-то такого. Над странами никто не стоит, их никто не может принуждать, они принимают какие-то решения совместно, с оглядкой друг на друга. То есть это очень важное отличие. Соответственно нет никакого механизма принуждения, в отличие от обычного государственного уровня, когда Вы нарушаете закон, а Вас за это наказывают. На международном уровне такого нет. Вы нарушаете закон о экономическом взаимодействии, Вас далеко не всегда за это накажут. То есть существуют разные институты, которые регулируют международные сделки, например, есть ВТО, которая занимается регулированием международной торговли и разрешением споров. Но, тем не менее, возможности санкций и наказаний между государствами гораздо ниже, чем для национального уровня, где есть государство, которое может наказывать своих граждан за нарушение законов и прав. Вот этим мировая экономика сильно отличается... Она - некая отдельная система / среда , отличная от национальной экономики.
Кроме того, здесь еще почему-то не указано, но это надо обязательно сказать. Надо понимать, что на международном уровне государствами, которые являются неким представителем тех компаний, которые у них работают, движет не только экономические мотивы. Понятно что если бы государством двигали только экономические мотивы, то в мире не было бы санкций, потому что санкции вредны всем. Они вредны и странам Запада, которые наложили их на Россию, и России, на которую их наложили. То есть если бы была чисто экономическая мотивация, то санкций бы не было. Это значит, что есть другая мотивация – политическая, связанная с безопасностью разных стран. В конце концов, есть мотивация, связанная с индивидуальными особенностями некоторых государственных лидеров. Может быть, как пример можно привести американского президента, который весьма необычный в плане принятия решений, ну и российский президент не самый обычный. То есть личности тоже играют большую роль. Поэтому на международном уровне нужно понимать, что экономические интересы не являются единственными. Интересы безопасности для многих стран безусловно более важны, чем интересы экономические. Во многих странах есть ограничения на инвестиции в стратегические отрасли, в том числе и в России. Например, иностранная компания не может владеть более 50% российской нефтяной компании в России. То есть в данном случае существует не экономическая мотивация, а некая политическая, основанная на безопасности. Мы знаем, что нефтяная отрасль является стратегической для России, и что она связана с общенациональной безопасностью и т.д. То есть существует очень много мотивов, которые оказывают здесь влияние помимо экономических.
Другой пример - международная миграция. С точки зрения глобальной эффективности, с точки зрения максимизации полезности, было бы хорошо открыть все границы и позволить людям перемещаться, тогда бы товары производились дешевле, люди бы получали более высокие зарплаты. Но такое не происходит, и не произойдет никогда. Это путь, который сам по себе важнее и интереснее, но он не учитывает многих вещей, которые в реальном мире существуют. Эти вещи в отдельных случаях играют довольно важную роль, за пределами моделей, которые активно применяются в internationaleconomics. Страны ограничивают миграцию далеко не только и далеко не столько из-за экономических соображений, а из-за массы других, связанных с представлениями о том, как должны выглядеть их культура, их цивилизация. Поэтому очень многие страны (большинство стран мира) так или иначе вводят ограничения на въезд зарубежной рабочей силы в тех или иных формах.
При изучении мировой экономики активно используется метод или методология, которая называется системный анализ. Мир воспринимается как некая система; каждое государство, каждая национальная экономика воспринимается как некая система. Поведение экономических агентов внутри этой системы зависит от внешних факторов и того, что происходит внутри этой страны (политическая борьба внутри страны, разные группы интересов, желания населения). Мир и его части воспринимаются как система, которая состоит из разных элементов, и каждый из них зависит как от внешней среды, так и от внутренней среды. Проблема с системным анализом заключается в том, что его сложно формализовать. Как правило его применение - это абстрактные слова, которыми мы пытаемся объяснить реальность. Но тут нет ничего похожего на строгость экономических моделей, которые можно записать в уравнениях, с помощь которых можно сделать прогнозы, с помощью которых можно давать четкие ответы на многие вопросы. С системным анализом ответы никогда не будут четкими, это описание явления является абстрактным, что очень не любят многие экономисты. Системным анализом во многом занимается наука, которая называется международная политическая экономия. Она – это нечто среднее между международными отношениями и мировой экономикой. Она тоже очень важна, и этот метод для нее важен, он имеет некоторые плюсы (с помощью него можно учесть многие факторы, которые не ложатся в модель), но есть и минусы (низкий уровень формализации, с возможностью разных трактовок, с тем, что сложно давать четкие рекомендации на основе полученного, существует нестрогая логика). Поэтому обычно экономисты дисциплины internationaleconomics очень не любят международных политических экономистов и наоборот. Первые считают вторых журналистами, которые умеют только говорить, рассказывают что-то такое, сочиняют, придумывают, а вторые считают первых - фантазерами, которые живут в «башне из слоновой кости», не имеют ничего общего с реальностью, строят какие-то модели, которые никогда ничего все равно не предсказывают. Реальность где-то посередине, понятно, что экономика – наука, которая использует цифры и должна строиться на моделях, но надо понимать ограниченность этих моделей, и что всегда надо делать некие скидки и учитывать индивидуальные факторы, связанные с особенностями конкретной страны, общества, компании, конкретного периода времени. Это сложно сделать, поэтому я и говорю, что надо понимать, где находится граница между возможностью простого математического моделирования и близостью к реальности. Эту границу надо чувствовать.
Я вам хотел рассказать еще про то, чем занимаются экономисты. Международные экономисты занимаются тем же самым, что и обычные экономисты, но только по проблемам, связанным с международной сферой. Экономисты решают задачи, то есть эти задачки не в той форме, в которой они встречаются на олимпиадах, но по большому счету это тоже задачи, которые ставятся в рамках реальной жизни, и, в конце концов, вытекают из тех задач, которые вы будете решать в рамках дисциплин по макроэкономике и микроэкономике. Просто они находятся на более высоком уровне и требуют более нестандартного подхода и мышления. Академические экономисты, которые разрабатывают теории, занимаются тем, что постепенно усложняют модели, делают их более приближенными к реальности, и делают применяемыми их в каждом конкретном случае, пытаются подобрать конкретную модель под каждый случай. Экономисты-практики, которые работают в компаниях, органах государственной власти принимают решения, их особенность состоит в том, что очень часто они должны решать общие задачи настолько быстро, что им некогда ждать момента, когда будет построена модель. Поэтому для таких экономистов-практиков крайне важно уметь решать задачи в отсутствии готовых моделей. Здесь им помогает интуиция, которая невозможна без базовых экономических знаний. Но мы в качестве одной из задач своей ОП рассматриваем подготовку студентов, которые способны решать нестандартные задачи, то есть способны решать задачи в отсутствии готовых решений. Часто для этого не удается, не успевается построить модель, Вы должны действовать согласно интуиции, но она приходит только тогда, когда Вы построили множество моделей, поработали с ними. Тогда Вы можете с помощью интуиции принимать какие-то решения. Но, конечно, академические экономисты хотели бы, чтобы лица, принимающие решения их слушали (они занимаются построением моделей).
Вообще при работе эксперта (консультанта в какой-то компании или советника по каким-то политического делам), который советует не совсем понимающему решение проблемы человеку что-то, надо понимать, что далеко не всегда «first best option» работает. Иногда и в большинстве случаев работает «second best option». Первый вариант не работает, потому что существуют какие-то препятствия, начиная от того, что с этим решением не согласны соседи в министерстве, и заканчивая тем, что это решение может быть политически неприемлемым: это может обрушить рейтинг политика, которому Вы советуете что-то в настоящее время, а там выборы на носу. Поэтому задача консультанта предложить те варианты (не лучшие из всех вариантов), которые являются лучшими из приемлемых. Понимая, что если всегда предлагать «first best option», то в большинстве случаев эти решения просто не будут приниматься. Часто реализуется «second best option», то есть тот, который является наиболее приемлемым по каким-либо неэкономическим причинам.
Я вам еще хотел показать некоторые задачи, которые решают именно международные экономисты, с которыми они сталкиваются, и в каких областях они работают. Если поездить на разным международным и академическим конференциям, которые устраивают разные экспертные центры, политики, международные экономические организации, то можно сформулировать 25 задач, которые в основном и охватывают область мировой экономики в широком смысле. То есть это не только экономика зарубежных стран и международные экономические отношения, но именно задачи касаются мировой экономики как системы.
Я начал бы с проблемы измерения богатства. Как измерить, что одно общество более богато, чем другое? Есть стандартный показатель ВВП, который все используют, но все одновременно критикуют. Используют его, потому что ничего лучше нет, все понимают ограниченность этого показателя, то есть там есть масса нюансов. Начиная с того, что если я или моя жена убирают дом, это не считается, а если убирается уборщица, то считается. В чем собственно разница? Только в том, что уборщице я плачу, а в другом случае я плачу деньги сам себе или жена платит деньги сама себе. На самом деле разницы никакой нет, мы делаем одну и ту же работу, и мой дом стал чище. Но в одном случае деньги поменяли своего владельца, а в другом не поменяли. Вот здесь учитывается показатель, только в том случае, когда деньги поменяли своего владельца, это довольно глупо. Но начиная с таких простых вещей, и заканчивая тем, что государства, в которых случаются войны, показывают более высокий темп прироста ВВП,потому что требуется проведение большого количества работ по восстановлению экономики, по строительству и т.д. Это тоже довольно глупо. Есть масса других недостатков у ВВП, но их надо знать и понимать. Еще один пример: в России темпы роста ВВП в 2000-е годы росли на 0, процентного пункта (то есть росли, например, с 5% до 5,4%) из-за увеличения цены на нефть на 10$. То есть рост цены на нефть был причиной роста российской экономики. Но эта же вещь довольно условная, она не зависит от России (конечно, в малой степени все же зависит), но, тем не менее, от этого зависит динамика ВВП в огромной степени. Это тоже, наверное, неправильно.
Скажем, сейчас огромный набор исследований идет по поводу того, как правильно оценивать деградацию окружающей среды. Можно увеличить ВВП за счет эксплуатации природных ресурсов, и ВВП будет показывать экономический рост, но на самом деле, вы забываете о возможностях будущих поколений, о здоровье населения и в принципе разрушаете национальный капитал страны. Как это все оценивать и как оценивать реальное богатство наций, стран? Это вопрос, который широко рассматривается экономистами - международниками.
Такой вечный вопрос, который всегда будет на повестке дня, уверяю вас, как у Салтыкова-Щедрина, когда он говорил, что знает, что будет в России через 100 лет. Так и тут я точно знаю, что будет с экономикой через 100 лет: будут спорить почему одни страны растут быстрее, чем другие. Это вечный вопрос, на который существует масса разных ответов, начиная с банальных, таких, как разная обеспеченность капиталом, и заканчивая разными институциональными вещами (в одних странах хорошие институты, хорошие правила игры, способствующие экономическому росту, в других странах очень плохие правила игры, плохие институты, элиты, которые озабочены своим благосостоянием, но не нацелены на увеличение богатства всех). Это тоже имеет значение. Ну, тут огромная разница в вариантах, мнениях, огромное количество книг написано, но этот вопрос остаётся актуальным. Возможно, у него нет однозначного ответа, и там важна комбинация разных факторов, но ещё хорошо бы было знать, как стимулировать экономический рост и как становиться богаче самим.
Важная проблема, которая сейчас стоит. Я не уверен, что она будет через 100 лет такой же актуальной, но в последнее десятилетие она очень важна. Она - одна из ключевых тенденций в мировой экономике. Происходит сдвиг экономической системы, сдвиг роста ВВП к Азии. Азия растет гораздо более высокими темпами, чем остальные страны, она становится центром мировой экономики. Есть интересное упражнение: рассматривать гравитационный центр мировой экономики, то есть где находится та точка, в которой равная длина от всех стран с учетом их экономического развития. Где-то 40 лет назад она была Европе (в Германии), 10 лет назад она была где-то в Турции, 5 лет назад может быть и сейчас - приближается к Ирану, еще через 15 лет она будет на границе Индии и Китая. За счет того, что Китай вырастет настолько, что будет составлять огромную часть мировой экономики. К чему это приведет? Как долго будет расти Азия? Разные мнения есть по поводу Китая, есть мнение, что он будет замедляться до темпов роста, равных 5-6% в год, если не меньше. Есть мнение, что как только он замедлится до роста до 3% в год, то режим в Китае падет, потому что режим коммунистической партии способен существовать только при высоких темпах экономического роста. Как только темпы экономического роста начнут снижаться, то это будет означать, что часть людей при неравномерном распределении богатств будет иметь практически стагнирующий доход, тогда будет социальный конфликт. Это тоже отдельный вопрос, но я бы не стал верить таким крайним точкам зрения о том, что режим падет, но, тем не менее, они есть, и сам вопрос: что будет происходить с азиатскими странами, существует. Этот вопрос действительно очень важный и определяющий судьбу мировой экономики. Для того, чтобы понять как это важно для России , могу сказать, что высокие цены на нефть, которые дали России десятилетие бурного экономического роста и благодаря которым Россия восстановилась как страна со средним уровнем дохода и стала даже ближе к развитым, чем к развивающимся странам. Это на 70% следствие высоких темпов роста Китая и его высокого спроса на нефть, и вообще на все источники энергии. Для России это тоже имеет огромное значение.
Существует отдельная проблема, которая встает в течение последних 50 лет, и связана она с опасением по поводу истощения ресурсов и деградации окружающей среды, связана с большими темпами роста. Если природные ресурсы были бы не ограничены, а они ограничены - у нас на планете не бесконечное количество природных ресурсов - то и экономический рост был бы бесконечен. Экономический рост базируется на ресурсах, и бесконечно он продолжаться не может, следовательно, когда-то человечество должно достигнуть пределов роста, когда дальнейший экономический рост будет невозможен в связи с ограничениями по ресурсам и по качеству окружающей среды. Вот этот вопрос, который давно обсуждается, сама проблема получила название от доклада 1972-го года, который так и называется "Пределы роста". Но пока что они не наступили. Однако это не значит, что они не наступят через 50 или 100 лет. Понятно, что технологии тоже развиваются, они позволяют все меньше и меньше использовать ресурсы, но, тем не менее, насколько быстро развиваются технологии, настолько быстро и истощаются ресурсы. Эта проблема продолжается и будет продолжаться.
Существует также еще одна отдельная проблема: насколько экономический рост связан с развитием институтов? Например, влияет ли это на рост демократии? Можно ли показывать хорошие экономические показатели и быть авторитарной страной? Вроде как Китай показал, что можно. Некоторые считают, что можно, но до определенного предела. В долгосрочном периоде – нельзя. Некоторые говорят, что все проблемы связаны с отсутствием демократических институтов, и что эти проблемы настигнут по мере того, как темпы роста будут замедляться. Но так или иначе это очень интересный вопрос: насколько формальные демократические институты нужны для обеспечения экономического роста? Некоторые, наоборот, думают, что авторитарные институты лучше для экономического роста, мобилизации, для того чтобы сделать экономический рывок, подобно тому как это сделала Южная Корея в свое время или Сингапур. Южная Корея, чтобы вы понимали, в 1950-1960-е годы была беднее Северной Кореи, сейчас она - развитое государство, а Северная Корея - нищее государство. Но это вполне также может означать, что северокорейский режим не очень, а не то, что демократия обязательно нужна. Более того, Южная Корея была далеко не демократическим государством до недавнего времени. То есть вот такой вопрос тоже встает, и на него однозначного ответа нет, есть разные точки зрения, которые тоже требуют дальнейших проверок и осмысления.
Очень важный вопрос в том числе для России состоит в преодолении ловушки среднего уровня дохода. То есть давно замечено, что государство развивается очень быстро, пока оно бедное, с бедного уровня до среднего уровня дохода подняться как-то можно и многие с этим справляются, а вот перейти от среднего дохода к богатым странам очень сложно. Почему? Потому что рабочая сила дорожает и теряется преимущество в дешевой рабочей силе, соответственно качество товаров еще довольно низкое по сравнению с развитыми странами, но вместе с тем рабочая сила по-прежнему дорогая, приближающаяся к развитым странам. Ты теряешь конкурентоспособность и начинаешь проигрывать другим странам, экономический рост замедляется. Это то, с чем во многом сейчас сталкивается Китай. То есть рабочая сила там довольно дорогая. Чтобы вы понимали, заработная плата в промышленности в Китае больше, чем в России (если уж Китай считается страной рабочей силы, то и Россию нужно таковой считать), а качество товаров все еще остается ниже, чем у западных стран, и получается некая потеря конкурентоспособности, происходит экономическое замедление. Как выходить из ловушки среднего уровня дохода? Россия тоже замедлила свои темпы по большому счету 7-8 лет назад. То, что сейчас Россия испытывает замедление экономического роста, это тоже является разновидностью ловушки среднего уровня дохода.
Как рост связан с неравенством? Это тоже очень важный вопрос. По мере того, как страны развиваются, что происходит с неравенством? Страны становятся все более неравными, доходы внутри стран также становятся более неравномерными или же, наоборот, происходит выравнивание? И, наоборот, как уровень неравенства влияет на экономический рост? Можно ли расти, можно ли обеспечить высокий экономический рост с уровнем экономического неравенства как, например, в Бразилии или в ЮАР? Там разрывы между богатейшими и беднейшими изменяются тысячами раз, или даже как в России, где уровне неравенства по богатству - один из самых высоких в мире. Можно ли в таких условиях обеспечить высокие темпы экономического роста? Или все-таки неравенство препятствует экономическую росту? Этот вопрос тоже очень важен и интересен, но однозначного ответа на него нет.
Я сейчас немного ускорюсь, может быть, что-то буду даже пропускать, потому что времени нет. Наверное, вы уже устали от меня. Итак, есть еще такая проблема – проблема деловых циклов. Чем обусловлено то, что происходят кризисы? То есть периодически в экономике каждой страны происходит бум, потом спад и кризис. Как на это влиять? Какую политику надо проводить для того, чтобы эти циклы смягчить? Для того чтобы кризиса не было? А если бы они и были, то чтобы они были неострыми, чтобы использовались как возможность для быстрого восстановления и получения новых системных преимуществ и т.д.
Вот отдельный вопрос касается финансовых кризисов - очень острый вопрос. Насколько эффективны финансовые рынки? Эффективность финансового рынка, что это значит? Это значит то, насколько цены на ценные бумаги (акции, облигации) отражают их реальную ценность. Цена ценной бумаги может не отражать ее реальную стоимость, потому что по какой-то причине ее вдруг все хотят купить. Потому что, например, считают, что эта компания очень перспективна, хотя она может быть на самом деле не совсем перспективной, но все считают обратное. То есть из-за того, что происходит искажение информации, а также присутствуют и стадные рефлексы, когда, например, появляется мода на что-то. Так была мода на цифровые компании в конце 1990-х, в результате чего произошел кризис, или была мода на ипотечные ценные бумаги в США в 2000-е годы, из-за чего во многом случился финансовый кризис. Вот если возникает такой стадный рефлекс, повышен спрос на какие-то виды ценных бумаг (он может быть не оправдан), тогда цена бумаги не оправдывает ее реальную стоимость. За этим может последовать так называемый "лопнувший пузырь" и финансовый кризис. Считалось, доминирующим в экономической теории была теория эффективных финансовых рынков. Цена активов отражает ее реальную стоимость, но финансовый кризис точно продемонстрировал, что финансовые рынки далеки от эффективности, существует множество разных причин, почему активы не отражают реальную стоимость: начиная с особенностей людей, стадного рефлекса и моды, и заканчивая неполной чистоплотностью разных рейтинговых агентств и компаний, которые прячут свою отчетность, скрывают собственные убытки и пр. Эта проблема есть.
В мировой экономике есть проблема мировых дисбалансов. В чем она состоит? В том, что есть страны, которые много экспортируют, и много кредитуют, например, Китай, а есть те, которые много импортируют и заимствуют - например, США. И вот как долго это будет продолжаться? Как долго одни страны будут много производить и сберегать, кредитовать, а другие будут заимствовать и потреблять? Наверное, эта ситуация должна когда-то разрушиться, потому что это не может происходить постоянно. В какой-то степени она разрушилась в период финансового кризиса 2008-2009 годов, но тем не менее глобальные дисбалансы (дисбалансы между США и Китаем) все равно остаются, финансовый кризис их сильно сузил, но полностью не разрешил.
Есть вопрос о том, как реформировать финансовую архитектуру после кризиса. Международный валютный фонд и Всемирный банк Некоторые считают, что они не полностью выполняют свои функции. Собственно они в период кризиса были довольно беспомощны, их надо реформировать. Вопрос о реформировании этих структур также стоит довольно остро.
Встаёт вопрос по поводу того, какой должен быть уровень государственного вмешательства в экономику. Государство должно вмешиваться в рынок, или все-таки рыночные силы должны быть доминирующими, а государство должно смотреть за соблюдением условий конкуренций? В разных странах по-разному отвечают на этот вопрос. Но все же стоит вопрос о том, какой из подходов более эффективный? Американский, где государственное вмешательство довольно маленькое или какой-нибудь скандинавский пример, где в Швеции вмешательство государства сильнее. Там при этом высокий уровень равенства доходов, жизни, благосостояния, социальных гарантий. А в Америке есть бедные наравне с богатым людьми, низкий уровень социальной защищенности, но вместе с тем динамично развивающая экономика, присутствует стимулирование инноваций и пр. Какой из подходов более оптимален? Какая мера государственного вмешательства является более оптимальной? Россия тоже является здесь на передовой: является ли уровень государственного вмешательства, который практически сложился в России в последние 15 лет стимулирующим для экономического роста или является он тормозом? Насколько нам нужна приватизация государственных компаний и собственно снижение нагрузки административными налогами на бизнес? Снижение государственных расходов происходит, потому что снижаются налоги. Или же можете повышать налоги, но платить более высокие зарплаты чиновникам, содержать бюджетников, платить большие пенсии. То есть, где находится оптимальный уровень государственного вмешательства? Вопрос острый и практически важный для России.
Важнейший вопрос, который является одним из центральных в мировой экономике, это вопрос о свободной торговле. Есть такая мантра, что свободная торговля выгодна, по большому счету это так, но есть масса НО, которые игнорируется. Собственно всегда ли она хороша или есть такие случаи, когда надо прибегать к протекционизму, к защите собственного рынка? Или таких случаев нет, и надо прибегать только к свободной торговле? Понятно, что истина посередине, свободная торговля хороша, но она мало где применяется, во всех странах есть ограничения, но, тем не менее, где эти ограничения? И как понять, когда протекционизм начинает подходить и соответствовать национальным интересам? Вот это важный вопрос.
Ну, в общем, во многом сюда относят и проблему санкций. То есть санкции - это ограничения свободной торговли, свободного перемещения капитала. Насколько они оправданы? Ну, и то, что наблюдается в мировой экономике в последние годы, начиная с санкций, заканчивая приходом Д.Трампа и торговыми войнами. Стоит вопрос о том, не начинается ли в мировой экономике деглобализация? Не закончился ли период глобализации, в котором мы жили? Ну, Вы жили всю свою жизнь, а я чуть-чуть застал времена Советского Союза совсем в детском возрасте, но по большому счету ничего не помню, кроме процесса глобализации. Является ли глобализация постоянной или она сейчас заканчивается? Есть масса косвенных свидетельств того, что глобализация может закончиться в ближайшие годы: международная торговля замедляется, международное движение каптала не особо восстановилось с времен финансового экономического кризиса. То есть страны все чаще прибегают к протекционистским мерам.Д.Трамп вообще пытается завязать полномасштабные торговые войны. Это ведет к тому, что процесс глобализации, в котором мы жили, завершается. Такие опасения есть, и они в принципе имеют право на существование, то есть они вполне соотносятся с фактами.
Важнейшая составляющая в мировой экономике – это технологии. Влияние развития технологий на мировую экономику очень важно. Последняя Нобелевская премия, которую буквально на прошлой неделе вручили Полу Ромеру, была получена за учет фактора технологий в моделях экономического роста. Фактор технологий имеет большое значение, тем более, что технологии разные, их можно классифицировать, и по-разному будет отражаться их влияние. Скажем, сейчас выходит много статей о том, что технологии, связанные с оборудованием, или промышленные технологии по-другому влияют на экономический рост, чем цифровые технологии. Цифровые технологии дистанционные, вы можете их не разрабатывать, а промышленные технологии вы сами разрабатываете и используете, это стимулирует ваш экономический рост, стимулирует рост квалификации ваших сотрудников и т.д. Что касается цифровых технологий, вы можете ими пользоваться, но они не стимулируют квалификацию и навыки работников, следовательно, не стимулируют и экономический рост. Такие работы тоже есть, эта важная составляющая исследований мировой экономики.
Отдельного внимания заслуживают технологические сдвиги в энергетике, которые сейчас происходят. Это горячая тема, которая сейчас очень актуальна. Это и развитие возобновляемой энергетики, развитие умных технологий в энергетике, конкуренция между разными видами топлива. Уголь постепенно «вымывается» из использования, во многом это связано с экологическими проблемами, такими как глобальное изменение климата, которое связано с выбросами парниковых газов, со сжиганием ископаемого топлива. Насколько быстро происходит технологическая революция в энергетике, какое влияние она оказывает (уже оказывает огромное влияние), это тоже имеет большое значение? Кстати вторую Нобелевскую премию по экономике этого года получил Уильям Нордхаус за то, что интегрировал факторы изменения климата и их влияние на экономический рост.
Про информационную революцию я уже сказал. Там еще есть фактор социальных сетей, они сильно влияют на экономику. Не Интернет, а именно социальные сети. Они меняют стратегии многих компаний, в связи с появлением социальных сетей меняется характер демократии, в связи с их появлением и развитием меняется характер циркулирования информации. Это тоже оказывает огромное влияние на развитие экономики.
Проблема бедности и голода. Эта проблема одна из ключевых по-прежнему в мире. По-прежнему 800 млн. человек страдают от голода в мире, и в общем это число не то чтобы сильно уменьшается. Как доля в мировом населении число голодающих уменьшается, но в абсолютном значении нет. Примерно 800 млн. человек как было, так и остается, с незначительными колебаниями в период продовольственных кризисов. Бедность - это особое явление, которое заслуживает отдельного изучения. Точно так же, как есть ловушка среднего уровня дохода, так есть и ловушка бедности, потому что бедной стране очень сложно начать экономический рост, так как все ресурсы идут на удовлетворение простых потребностей, ничего не инвестируется. Стране сложно привлекать капитал извне, такой стране нужна помощь, а другие говорят, что помощь извне в большинстве случаев вредна. Потому что бедные страны просто подсаживаются на международную помощь, и не могут развиваться самостоятельно. Такие дискуссии тоже широко используются.
Есть проблема дисконтирования будущего, она тоже имеет очень большое значение. Связана она с проблемой устойчивого развития в том числе. В какой степени мы должны заботиться о будущих поколениях по сравнению с нами? Должны ли мы нашим будущим поколении оставлять ресурсы, а не тратить их сами (тоже самое проблема изменения климата – в первую очередь она будет касаться наших детей и внуков)? Насколько мы должны заботиться о будущем? Как мы должны соотносить ущерб в будущем и с потерями в настоящем? Это тоже важный вопрос.
Есть такое понятие "черные лебеди" - катастрофические риски, которые слабо прогнозируются, но когда они встречаются, то оказывают огромное влияние. Вот такими «черными лебедями» можно считать катастрофу на Фукусиме в Японии в 2011 году, которая оказала огромное влияние на развитие мировой энергетики. Таковым можно считать и финансовый кризис 2008-2009 годов, которого никто не ожидал. Как мировой экономика приспособится к «черным лебедям»? Какое влияние они оказывают? Какие стратегии выхода из них есть?
Проблема "зеленого роста". Возможен ли экономический рост без ущерба для окружающей среды? В какой они находятся во взаимосвязанности?
Это вот последний цикл. И на этом мы уже закончим.
Собственно это тоже очень важная проблема – проблема глобального регулирования и взаимодействия разных стран. То есть в мире существует большое количество разных проблем, которые надо решать совместно, например, проблема терроризма или изменения климата. Усилия одной страны ничего не решат, нужно соединить усилия всех ведущих экономик. Как этого достичь? Ведь для каждой конкретной страны хорошо было бы так, чтобы она ничего не делала, а все остальные делали. Это вполне рациональное поведение, и не только для стран. Вполне нормальное поведение для любого HomoEconomicus. Вот как эту проблему решить? Иногда она еще называется проблемой безбилетника в экономике. Как решить проблему, что каждый не хочет что-то делать, но хочет, что бы остальные все делали за него? Если каждый будет этому следовать, то это ни к чему не приведет, никто не будет бороться с терроризмом, решать проблемы, связанные с выбросами парниковых газов, никто не будет вкладываться в совместные проекты и т.д. На международном уровне эта проблема решается очень сложно, гораздо тяжелее, чем на национальном, потому что на национальном уровне государство способно заставить людей. С коммунальными услугами та же самая проблема, в идеале хорошо бы было, чтобы мы не платили за коммунальные услуги, а все соседи платили, тогда у нас тоже будет свет, не могут же у вас одних его отключить. Если государство не хочет участвовать в совместных действиях, и нет никакого экономического агента выше, который может его заставить, то ничего с этим поделать нельзя. Д.Трамп вышел из Парижского соглашения по климату, США никто ничего сделать не может. Допустим, это бы сделала Турция, она не хочет присоединяться к Парижскому соглашению, никто ничего с ними сделать не может, потому что государство не хочет. И это проблема для решения многих совместных задач.
Есть еще проблема, которая вытекает из предыдущей - это то, что в разных странах разные горизонты принятия решений. Во многих странах, где выборы происходят раз в 4 года и президент меняется, стоит проблема, что горизонт принятия решений политиков рассчитан на 4 года, он не думают о том, что будет дальше. Не хочу сказать, что в странах, где глава не меняется, обязательно думают о том, что будет дальше, но даже в демократических государствах такая проблема очень остро стоит. Все принципы, стимулы созданы так, чтобы политики и команда президента, команда в Сенате или Конгрессе, в парламенте работает на ближайшие 4-6 лет. Их задача состоит в том, чтобы за эти года был показан максимальный результат, а дальше «трава не расти». Понятное дело, что это не способствует принятию каких-то долгосрочных решений, которые будут хороши с точки зрения устойчивого развития этой страны или мировой экономики в целом, поэтому это очень большая проблема. Как удлиннить эти горизонты? Вот в Китае, например, эта проблема очень успешно решается тем, что длительность председательского срока 10 лет, а дальше готовят преемника, который выбирается коллегиально, готовится. Глава государства там несет некоторую ответственность за преемника. Эта система во многих других отношениях неэффективна, но, с точки зрения эффективности и длительности горизонтов принятия решений и принятия долгосрочных стратегий развития страны такая политика довольно хороша. В традиционных демократиях такая проблема не решается, а в авторитарных режимах по-разному: есть популистские режимы, нацеленные на то, чтобы народ был доволен и рейтинги были высокими, а есть и силовые, где на рейтинги все равно, но главное чтобы была сильная армия. Есть разные варианты, но проблема временных горизонтов очень сильно стоит для многих стран с разными формами правления.
С этим же связана проблема элит. Когда мы говорим про государство: «США приняли решение», «Россия приняла решение», - понятно, что за этим стоят конкретные люди, группы интересов, которые у разных стран разные. Эти группы интересов вступают в конфликты или, наоборот, в коалиции, объединяются друг с другом против других, лоббируют свои интересы в различных органах власти и т.д. Вот понимание интересов элит, понимание интересов разных групп в разных странах совершенно разное. Поэтому для прогнозирования разных экономических процессов это тоже очень важно. Экономика от этих процессов дистанцируется, оставляя ее политологам, но от этого зависит большое количество экономических процессов, поэтому экономика все-таки вникает в эту сферу.
Последняя проблема – коррупции и мафии, закончим на мажорной ноте, поговорим про нее. Проблема очень важная, и эта проблема тоже является на самом деле экономической. Коррупция - это что? Это порок, который надо устранять, который есть в плохих экономиках и которого нет в хороших? Или это естественный феномен, который по-разному проявляется, но есть везде? Который является неотъемлемом условием рыночной экономики? Есть разные точки зрения на этот счет, есть совершенно полярные, есть и промежуточные, но вопрос о коррупции применим и к России, вы понимаете. В хорошей стране живем с точки зрения примеров. Она оказывает серьезное влияние на многие экономические процессы, и это влияние хорошо бы понимать и прогнозировать, можно сказать, что мы все хорошо придумали, и все было бы замечательно, но все разворовали, поэтому не получилось. Фактор того, что «все разворовали», надо как-то учитывать при принятии решений, и хорошо бы, чтобы экономисты это учитывали. То же самое и с мафией, которая в общем является проблемой в целом ряде других стран. Ее можно рассматривать как некое событие извне: пришло и разрушило замечательные планы, которые привели бы к всеобщему процветанию, если бы не эта проблема. Но она существует и ее надо понимать, делать корректировку на нее и страховаться. Поэтому это тоже важная проблема, которую экономисты активно изучают в последние годы, в том числе и у нас на ОП.
Вот, наверное, это все, что я вам хотел сказать. С удовольствием отвечу на ваши вопросы. Есть ли они?
Ответ на вопрос про горизонты принятия решений в Великобритании: в Великобритании существует королева, но она не обладает особой властью, поэтому там за исключением ее символического присутствия по большому счету существует обычная парламентская республика, в которой так же есть выборы, меняется правительство, есть непосредственно премьер-министр, принадлежащий к отдельной партии, который так или иначе регулярно готовится к выборам. Здесь опять же возникает эта проблема, в парламентских республиках она, может быть, стоит чуть менее остро, чем в президентских, потому то в президентской все связано с одним человеком, но, тем не менее, она все равно здесь есть. Опять же, каждый премьер-министр не хочет закладываться на долгосрочные цели, а хочет здесь и сейчас, иначе его рейтинги могут упасть, он «потеряет политические очки». Поэтому здесь проблема тоже стоит, но немного по-другому.
Ответ на вопрос про изучение поведенческой экономики в НИУ ВШЭ: во-первых, у нас в университете все довольно гибко, есть масса факультативов, есть возможность брать курсы других факультетов, есть возможность выбора майнора. Майнор - это четыре дисциплины на 2-3 курсах, когда вы изучаете что-то, не связанное с вашей специальностью. Есть возможность брать в таком формате что-то интересное, не связанное непосредственно с мировой экономикой. Поведенческую экономику мы затрагиваем в рамках наших курсов, я вот веду курс, посвященный экономике глобализации и взаимосвязи экономики и окружающей среды. В рамках этих тем поведенческую экономику я довольно активно затрагиваю. Точно так же делают мои коллеги, но на ОП у нас нет курса «Поведенческая экономика», но вроде есть такой факультатив, на экономическом факультете можно столкнуться с этим. Если интересно, то всегда можно! Более того, у нас есть несколько, как минимум один крупный научный центр, посвящённый поведенческой экономике, там тоже можно в рамках проектной работы принимать участие. Наши студенты это делают. Это не курс, а участие в проектах, в качестве помощника в рамках работы с данными, сбора этих данных. Такие возможности есть.
Еще вопросы? Есть ли какие-то вопросы у наших удалённых слушателей? Если они есть, то можно их писать в чат. Ну, я с вами еще надеюсь встретиться в рамках Мирэк Junior как минимум один раз, может быть, даже несколько. Я вам расскажу про международную торговлю, почему страны торгуют друг с другом, как минимум про это, может быть, еще про что-то.
Я рад был вас повидать, рад что вы пришли! Успехов вам в дальнейшем, приходите еще! Если у вас есть какие-то вопросы, то можно ко мне подойти, сейчас я буду еще здесь. Спасибо! До свидания!
Видеозапись и текст подготовила Дарья Алексеевна Медведева