Публикации

The global community confronts a comprehensive and interconnected array of compelling economic, development and security challenges which require effective global governance. At the centre of world governance stand the new plurilateral summit institutions; the G8 and G20, and UN summits on subjects such as sustainable development and climate change. Many observers and participants regard the performance of these summits as inadequate and doubt their ability to cope with increasingly complex and numerous global challenges.   This book critically examines how effectively central global institutions comply with their commitments and how their effectiveness can be improved through accountability measures designed to raise compliance and deliver better results.   Expert contributors assess compliance and accountability at the key global institutions to provide an important resource for policymakers and scholars in political science, governance and accountability.  

Involvement in the global innovation system and the level of ICT influence the technologicalstateoftheBrazil,Russia, India, China and South Africa (BRICS) countries and their position in the world economy. Many studies were inspired that examined these economies from various prospective. However, only a few have specially focused on information and communication technologies (ICT), and particularly in services sectors. This paper aims to contribute to the analysis of the evolution of services ICT systems in BRICS. The main hypothesis of the article is that BRICS has made significant progress in economic cooperation, at the same time, the group has not been equally successful in designing and implementing their own agenda in the technology field. The BRICS are not released at a sufficient level of interaction and advocacy in ICT services, which would increase their role in international trade. The authors observe the retrospective of the process of formation of national innovation systems of thecountry participants of BRICS, consider current trends and challenges in the development of national markets for these services in each member country,and highlight future directions for the development. Then they provide an analysis of BRICS countries’ participation in the international ICT services trade. An estimation of revealed comparative advantage indicators allowed determining the dynamics in comparative advantage for ICT service trade in BRICS. Despite the increase in the volumeof export operations in the trade in ICT services, their level of competitiveness is declining. The most vulnerable to the reduction of revealed comparative advantage was India, at the same time Brazil and South Africa showed the least volatile dynamics. It is argued that the policies aimed at promoting investment and enhancing conditions for trade in ICT services contributed significantly to services exports expansion in BRICS. Based on the analysis, a conclusion is made about the current problems and insufficient level of technical cooperation within the group.

Development of distributed generation is one of the modern trends in the electric power industry worldwide. The main drivers are technology progress, energy policy (stimulating of development RES, cogeneration, «green energy», etc.). Furthermore, consumers' request for higher service standards is important. Liberalization of electric power industry creates additional opportunities for development of distributed generation. Also it is necessary to synchronize development of electric power industry, heat industry and consumers’ generation.

The paper is devoted to the analysis of regional innovative ecosystems’ development in Russia’s energy sector. In transitional economies, the energy sector undergoes through dynamic technological and also structural changes that attract new players in it. Innovations increase competitiveness of the energy sector and help growing its exporting potential. The “gluing” role of small businesses in developing innovative ecosystem is critical for sustainable innovating.   The paper assesses problems that small businesses report, and investigates elements of possible regional innovative ecosystem in energy sector. Based on semi-structured interviews with small firms we determined the most problematic area for innovative SMEs, - it is the legislative and regulatory framework that is holding the development of regional and country-wide innovative ecosystems back. We came up with suggestions on how to improve the situation in Russia’s energy sector. Although the analysis is industry and country specific, we believe that our generalizations would help other transitioning and emerging countries to faster developing innovative ecosystems and grow their economies.

При ограниченности энергетических ресурсов и росте затрат на их добычу для удовлетворения растущего спроса необходим поиск источников роста предложения и анализ различных подходов к развитию энергетики. Мировые энергетические лидеры большое внимание уделяют традиционным источникам, но также проявляют  интерес к технологиям возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Причиной такого интереса являются не только истощение старых и отсутствие новых крупных месторождений. Не в меньшей степени это диктуется экологическими требованиями, необходимостью диверсифицировать источники энергоснабжения, политикой энергетической безопасности и формирования стратегических запасов, а также готовностью компаний к современным тенденциям в энергетике и разработке новых технологических решений. Развитие ВИЭ становится фактором соперничества за технологическое лидерство. Согласно проекта энергетической стратегии России до 2035 года   в состав технологий «энергетической революции» входят ВИЭ и накопители энергии. Прогнозируется, что выпуск энергии с помощью ВИЭ, равное 1% от общей энергогенерации страны, будет достигнуто к 2020 г., а это конфликтует с декларациями важности ВИЭ. 

Российские нефтегазодобывающие компании представляются в корпоративных стратегиях как энергетические, что должно означать повышенное внимание не только к сектору добычи углеводородов, но и развитие других направлений энергетики, в том числе ВИЭ. Современныестратегии и программы развития скупо отражают меры по развитию альтернативных источников энергии.  Это связано с тем, чтоэффективность предлагаемых зеленых технологий пока низкаяи для российских условий выработка энергии традиционными способами эффективнее ВИЭ: не требуется привлечение дополнительных ресурсов, особых усилий и новшеств, креативности управленческих решений. 

Российские компании в отличие от западных мало инвестируют в развитие «зеленой» энергетики на уровне промышленных масштабов. Среди активов ВИЭ, например, компании BP имеется крупнейшая биогазовая станция в Бразилии, 16 береговых ветряных электростанций в США, а также солнечные электростанции в Германии и США. В перспективе отсутствие такого направления инвестирования может означать потерю российскими энергетическими компаниями технологических перспектив и даже уход с позиций мировых энергетических лидеров.

Для обеспечения доли ВИЭ в энергетическом балансе в соответствии с проектом ЭС-2035 (более 3% от общей выработки электроэнергии к 2035 г.) необходимо инвестировать не менее 1,7 млрд долл. США ежегодно. Достижение 3% к 2035 г. только приблизит Россию к показателям уже достигнутым развитыми экономиками.

Развитие частно-государственного партнерства, других инструментов государственной поддержки, ускорение технического прогресса сократят разрыв в технологическом развитии, снизят вероятность потери российскими компаниями доли на мировом энергетическом рынке и риска занятия их места теми, кто уже сейчас активно инвестирует в развитие экологически чистой энергии.

В статье рассмотрены итоги 11-й Министерской конференции ВТО в Буэнос-Айресе, состоявшейся в декабре 2017г. Отмечены конкретные принятые инициативы и перспективы их реализации в ближайшем будущем. В выводах, в частности, указано на перспективы плюрилатерального формата в рамках многосторонней торговой системы, на актуальные противоречия между развитыми и развивающимися странами в ВТО, на проблему лидерства в торговых переговорах на современном этапе.

Возникновение новых институтов в ответ на системные уязвимости, стратегическую трансформацию влияния государств в мировой экономике и медленные темпы реформирования существующих институтов вызвало бурную дискуссию в отношении роста количества институтов и сопровождающей его фрагментации глобального управления. Однако фрагментация не означает снижения спроса на глобальное управление или его эффективности. Напротив, она может приносить выгоды, будучи позитивной и креативной [Acharya, 2016].   Несмотря на существенные различия своих миссий и коллективной идентичности, «Группа двадцати», БРИКС и АТЭС играют важную роль в повышении инклюзивности, легитимности и эффективности глобального управления. Отличительными чертами трех институтов являются практика проведения встреч на высшем уровне, принцип добровольности исполнения решений, признание роли основных развивающихся стран в мировом экономическом росте, глобальном и региональном управлении, высокая интегрированность в систему международных институтов и активное взаимодействие с международными организациями.   Это взаимодействие напрямую не решает проблем, связанных с фрагментацией, но стимулирует разделение труда, которое снижает риски фрагментации и конкуренции, способствует росту координации, согласованности, подотчетности и эффективности в глобальном управлении.   В настоящей статье рассматривается взаимодействие «Группы двадцати», БРИКС и АТЭС с международными организациями в рамках выполнения ими функций глобального управления, включая обсуждение, определение направлений коллективных действий, принятие решений, их исполнение и развитие глобального / регионального управления.   Аналитической основой исследования является теория рационального выбора институционализма. Оно опирается на количественный и качественный анализ документов, принятых «Группой двадцати», БРИКС и АТЭС, для выявления динамики и определения предпочитаемых ими моделей взаимодействия с многосторонними организациями.   Статья начинается с краткого описания роли «Группы двадцати», БРИКС и АТЭС в системе глобального управления. Затем представлены аналитическая парадигма и методология исследования. На основе этой методологии проверяется ключевая гипотеза о том, что неформальные институты высшего уровня могут прибегать к сочетанию моделей «каталитического воздействия», «ядра, влияющего на систему» и «параллельного управления» при взаимодействии с международными институтами, причем выбор отражает их миссию и роль в системе этих институтов, которые могут меняться со временем. Анализ полученных результатов позволяет сделать вывод о том, что «Группа двадцати», БРИКС и АТЭС последовательно взаимодействуют с международными организациями, но спектр этих организаций, интенсивность, динамика и модели взаимодействия существенно различаются.   «Группа двадцати», ключевой форум экономического сотрудничества, действующий на основе консенсуса, стремится «выполнить обещание содействовать большей согласованности в системе институтов глобального управления» [Narlikar and Kumar, 2012, p. 389] и создать новую форму институционального коллективизма. «Двадцатка» превосходит БРИКС и АТЭС по количеству упоминаний международных организаций, интенсивности и масштабам взаимодействия. Она использует все три модели, взаимодействуя с ключевыми партнерами (МВФ, СФС, ОЭСР, Всемирным банком, ВТО и МОТ) в основном в качестве «ядра, влияющего на систему», по всему спектру функций глобального управления от обсуждения до исполнения решений. БРИКС, представляющий новую силу в глобальном управлении, стремится трансформировать мировой порядок на благо людей внося конструктивный вклад в определение правил игры [Duggan, 2015, p. 11]. БРИКС последовательно выступает в качестве катализатора, стимулирующего, одобряющего, побуждающего и поддерживающего изменения ООН, МВФ и Всемирного банка, а также ВТО и создающего собственную институциональную систему. АТЭС как главный региональный экономический форум и инструмент участия Азиатско-Тихоокеанского региона в решении глобальных проблем [Morrison, 2014, p. 2], продвигает повестку инклюзивного роста на региональном и глобальном уровнях. Эта двойственность целей проявляется в выборе партнеров для взаимодействия: десять ключевых партнеров АТЭС включают как глобальные, так и региональные международные организации. АТЭС способствует интеграции региональной и глобальной повестки дня, обеспечивает координацию между региональными и многосторонними институтами и усиливает их взаимное влияние.   «Группа двадцати», БРИКС и АТЭС, каждый по своему, способствуют росту координации в глобальном управлении. Определенно необходимо дальнейшее повышение согласованности и эффективности взаимодействия многосторонних институтов. Однако наличие предпосылок для снижения фрагментарности и конкуренции – хорошая новость, позволяющая с надежной смотреть в будущее глобального управления.   Исследование выполнено при финансовой поддержке PФФИ в рамках проекта проведения научных исследований «Модели взаимодействия международных институтов в процессе осуществления многостороннего управления в сферах макроэкономической политики, финансового регулирования, международной торговли и инвестиций», проект № 15-07-00022.

В связи с целым рядом знаменательных событий, прошедших в мае 2018 года, исследовательская группа НИУ ВШЭ предлагает вниманию читателей специальный выпуск «Евразийской Панорамы», посвященный анализу четырех направлений евразийской интеграции.

14 мая 2018 года на очередном саммите Высшего Евразийского экономического совета Молдова стала первой страной, которой был предоставлен статус государства-наблюдателя при ЕАЭС. Что дает такой статус, в каких условиях он был предоставлен и что можно сделать для того, чтобы наполнить его содержанием?

17 мая 2018 года на Астанинском экономическом форуме  было подписано два стратегических соглашения – о создании временной зоны свободной торговли с Ираном, и о торгово-экономическом сотрудничестве с Китаем. В чем суть и отличия этих соглашений, и что они дадут евразийскому бизнесу?

 С 23 по 26 мая 2018 года прошел ежегодный Петербургский международный экономический форум. В этом году главной темой делового форума стала цифровая экономика, в том числе, в части евразийской интеграции. Как правильно реализовать цифровизацию Евразийского союза?

Кроме того, Евразийская экономическая комиссия обнародовала результаты первых двух лет участия Армении и Кыргызстана в Евразийском экономическом союзе, а Международный институт прикладного системного анализа (ИИАСА) в Вене (Австрия) презентовал исследования на тему гармонизации систем технического регулирования, увеличения прямых зарубежных инвестиций и развития транспортного сообщения между ЕС и ЕАЭС.

 Эти темы подробно освещены в настоящем спецвыпуске.

В этом месяце также исполнилось ровно четыре года с 29 мая 2014 года – даты подписания Договора о Евразийском экономическом союзе. Имеем честь поздравить с этим юбилеем!

В данной статье рассмотрены основные направления структурной трансформации модели социально-экономического развития КНР, в том числе замедление темпов экономического роста, расширение внутреннего потребления, рост доли сектора услуг, технологическое развитие и изменения в географии производства и торговли. На основе анализа произведена оценка изменений объемов и структуры спроса в Китае в контексте торгово-экономического сотрудничества с Россией.

Анализируются возможности получения данных, необходимых для анализа экономических результатов недропользования, из отчётов о деятельности вер- тикально интегрированных нефтяных компаний. Рассматривается информация, содержащаяся в некоторых специализированных базах данных. Обсуждаются тенденции раскрытия информации добывающих компаний, складывающиеся в мире.

В коллективной монографии представлены итоги исследований ведущих российских ученых-международников по широкому кругу вопросов, связанных с особенностями эволюции постбиполярной системы международных отношений, а также попытками Российской Федерации определить и переосмыслить свое место в ней и теми внешнеполитическими вызовами, с которыми ей приходится в настоящее время сталкиваться. Какой характер носит современная архитектура международных отношений, в каком направлении она меняется, насколько она приблизилась к тому, чтобы стать действительно многополярной, в чем в нынешних условиях заключаются национальные интересы России, может ли наша страна превратиться в самостоятельный центр силы и каков должен быть ее оптимальный внешнеполитический курс? На эти принципиальные для российской науки о международных отношениях и пытаются дать ответ участники данного проекта. Монография состоит из двух разделов — первый посвящен ключевым проблемам формирования нового мирового порядка и роли в этом процессе Российской Федерации, второй — основным направлениям ее внешней политики, ее стратегии и тактике в важнейших для нее регионах планеты и особенностям ее отношений с ведущими акторами мировой политики.

Для широкого круга читателей, в первую очередь для политологов, международников, востоковедов, историков и журналистов.

Автором даны рекомендации по разработке эффективной модели управления, построению системы принятия решений исходя из корпоративной стратегии и стратегий конкурирования бизнес-единиц. Показано, что успешность деятельности компаний может быть обусловлена не только применением  эффективной техники и новых технологий, но и принятием управленческих решений  методического характера. Продемонстрирована важность учета особенностей бизнеса. Инвестиционная привлекательность минерально-сырьевых активов во многом определяется фундаментальными факторами роста (уровнем запасов, объемами добычи и транспортировки, операционной эффективностью, величиной затрат на капитал). Их значение со временем меняется, но роль как фундамента остается.

Парижское климатическое соглашение отражает консенсус мирового сообщества относительно перехода к низкоуглеродному развитию. Снижение выбросов парниковых газов в разных странах уже давно перестало быть только средством борьбы с изменением климата и тесно переплетено с решением разнообразных задач развития национальных экономик, среди которых стремление к энергетической безопасности, технологическое развитие и многое другое.

Переход к низкоуглеродному развитию является особенно серьезным вызовом для стран, зависящих от экспорта углеводородов, к числу которых относится и Россия. Вывод активов из углеродоемких проектов, наращивание мощностей ВИЭ, добровольные инициативы компаний по сокращению выбросов, введение углеродного регулирования во все большем количестве юрисдикций – новая реальность мировой энергетики, несущая значительные риски тем, кто остается в стороне от этих тенденций.